С мечтой о мире, где нет детских травм

 

1 июня в мире отмечается День защиты детей, призванный напомнить о правах каждого ребенка на гармоничную, счастливую и здоровую жизнь. О том, можно ли уберечь детей от травм, рассуждаем вместе с нейрохирургом, доктором медицинских наук, профессором кафедры неврологии и нейрохирургии с курсом ДПО Игорем Ивановичем Ларькиным.

 

– Детская нейрохирургия – это достаточно узкая специальность, – рассказывает Игорь Иванович. – Мой основной профиль связан с черепно-мозговой травмой,  пороками развития и онкологией центральной нервной системы. 

В настоящий момент вопрос травматизма стоит достаточно остро. Научные источники утверждают, что примерно 50% травм приходится на травмы центральной нервной системы. Действительно, длительное время отмечался рост подобного травматизма. В связи с COVID-19 ситуация стабилизировалось. Анализ данных по городу Омску – а мы оказываем помощь по преимуществу городским детям, ребята из районов области встречаются реже – показывает следующее соотношение: на протяжении долгих лет преобладала легкая травма (около 1000 детей в год), на среднюю (средней степени тяжести) травму приходилось ежегодно около 300 человек,  тяжелых случаев было примерно 30 в год. Сейчас количество тяжелых травм снизилось до 10 в год, средних – около 100, а остальные – легкие черепно-мозговые травмы.  

Изменился механизм получения травмы: преобладает, как и прежде, бытовой, но стало значительно больше спортивных травм. Отрадно, что много детей увлечено спортом, но спорт травматичен, связан с опасностью, и необходимо беречься.

 

Все чаще стала встречаться так называемая дорожная травма: ребят сбивают на пешеходных переходах. Получается, что детей мы научили переходить улицу в положенных местах. Хотелось бы еще научить водителей пропускать пешеходов.

– Детская травма протекает в основном благоприятно, – продолжает Игорь Иванович. – Хотя последствия перенесенных травм могут иметь отложенный характер: наблюдаются астенические синдромы, формы которых подробно описаны в научной литературе. В дальнейшем это может привести к проблемам с учебой, может страдать память и внимание, наблюдаться коммуникативные нарушения, вплоть до конфликтности. Здесь необходимо работать с психологами. В целом дети – пациенты более благодарные, они легче переносят травму, чем взрослый человек. Раньше в стационарах дети бегали, играли, шалили; сейчас иначе – они смотрят в экран телефона, не замечая жизни вокруг.

 

– Игорь Иванович, связаны ли Ваши научные интересы, в частности изобретения, с детской нейрохирургией?

– Безусловно. Мои изобретения, на которые получены патенты, не стали принципиально новым шагом в нейрохирургии, хотя послужили на определенном жизненном этапе во благо пациентам. Они появлялись в ходе научной работы. Когда готовится диссертационное исследование, появляется много новых идей, часть из них воплотилась в жизнь. Первое изобретение – костные кусачки; это попытка сохранить дужку позвонка при операции. Сейчас появилось специальное оборудование, которое позволяет сохранять дужку, но длительное время его не было.

Еще одно изобретение связано с новым способом моделирования травмы спинного мозга. Когда начали заниматься изолированной травмой спинного мозга, попытались воссоздать модель на животном, и опыты прошли успешно. В итоге родилась статья, а в дальнейшем мой аспирант – наш доктор – защитил диссертацию по изолированным травмам спинного мозга.

 

Еще один патент был получен по дренированию. Мой учитель профессор Леонид Александрович Ситко активно оперировал позвоночник, в результате родился патент по одновременному дренированию плевральной полости и мягких тканей. Идея заключалась в том, что это позволит улучшить течение послеоперационного периода. Также родилась идея патента по дренированию желудочковой системы, когда у маленьких недоношенных детей растут желудочки мозга, формируется гидроцефалия и требуется вывести спинно-мозговую жидкость. Наше изобретение заключалось в особом расположении трубки, что, на наш взгляд, способствовало облегчению ухода за этими детьми в послеоперационном периоде.

– Мои научные интересы, – рассказывает Игорь Иванович, – длительное время были связаны с вопросами детской вертебрологии – это и деформации, и опухоли, и повреждения спинного мозга. У детей есть особенность, состоящая в том, что травма спинного мозга может быть изолированной, без повреждения позвоночника. Эта тема интересна. Часто приходится сталкиваться с  уникальными случаями. Их осмысление тоже составляет предмет целого пласта научных исследований.   

 

Отдельное направление в деятельности профессора кафедры неврологии и нейрохирургии с курсом ДПО связано с работой в Городском неонатальном центре, где наблюдаются недоношенные дети. Когда было принято решение о выхаживании детей, появившихся на свет с весом 500 граммов, то стало понятно: у них часто происходит  внутри желудочков кровоизлияние, что заканчиваются гидроцефалией. Маленькие дети - с серьезной патологией, их приходится оперировать. Изначально таких операций было по 15 в год, сейчас это число снижается. В этом году прооперировали одного ребенка, возможно, что предстоят еще две операции в ближайшее время.

 

Есть ли разница между обычным нейрохирургом и детским нейрохирургом?

– Сам я – выпускник лечебного факультета, изначально готовился работать со взрослым населением, – рассказывает Игорь Иванович. –  По распределению отработал шесть лет в Тарском районе. Когда вернулся в Омск, поступило предложение пойти в детскую нейрохирургию, дело было новое и интересное. Хотя чаще бывает наоборот: педиатры уходят работать со взрослыми людьми.

 

Чему научила профессии?

– Сопереживанию, – отвечает доктор. – Когда видишь чужого ребенка, то зачастую вспоминаешь своего. Страшная история случилось со мной, когда еще не было сотовых телефонов. Моя дочь была первоклассницей, дружила с девочкой, которая однажды, в мое дежурство, поступила с травмой после того, как ее сбил автомобиль. Женщина, которая сбила ребенка, была в шоковом состоянии, ни на один вопрос ответить не могла, как и подруга моей дочери. В тот момент одна мысль пульсировала и не отпускала: «Где моя дочь? Что с ней?». Это страхи, свойственные каждому врачу. А в той ситуации все обошлось, травма была нетяжелой, девочка довольно быстро поправилась. Сопереживать и понимать – этому научила профессия. И мечтать о мире, в котором нет места детским травмам.

 

Пресс-служба ОмГМУ